У меня прошло состояние вечной сонливости на яву, или состояние "варёной макаронины". Тут уж действительно начинаешь ЖИТЬ. Хоть и видно сразу все свои проблемы жизни. Ну и что. Будем разгребать...

Да, в общем-то начинаешь более адекватно всё воспринимать, без нытья и всего такого прочего. Да что там говорить, жизнь меняется, ты сам меняешься на психологическом уровне, становишься сильнее.

***Извиняюсь за сбившийся текс, - не вдухе…беее
[Побочные ПРИЯТНОСТИ после бросания.]
Исчезла порнуха занимающее место на жестком диске, мелочь, а приятно.
Почти исчезли эротические фантазии. Заслуга ТС.
Меньше бреешь волосы на ладонях, - их рост сильно замедляется.
Если видишь где-нить выгораживающую статейку про порок, внимательно прочитаешь, МАТЕРНО прокомментируешь и настроение твое улучшется.
Научился с большой вероятностью 96% выявлять онанюг в толпе. Чет типо маленького экстрасенса проснулось во мне.
Когда долго борешься, постоянно перебираешь средства, иногда натыкаешься на довольно сильные «препараты». Тот же ТС.
Понимаешь что помимо тебя, в твоей голове есть ВД, заводишь с ним задушевные диалоги в стиле «ДЭК БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ».
В сотый раз падая, просто начинаешь ОХУЕВАТЬ от силы ПЛОТИ и ПРИВЫЧКИ над РАЗУМОМ…И СМОТРЕТЬ ПЕТРОВКУ 38, НАДОБНОСТЬ ОТПАДАЕТ.
В ванную и туалет заходишь не как на сеанс релаксасации а уже просто по нужде и по делу.
Постоянная борьба хоть и утомляет, но для некоторых, эт тот же ДРАЙВ.
Когда долго и пристально погружаешься в теорию порока, перестаешь удивляться всяким половым извращениям, притупляется восприятие, ничего новенького уже в принципе наверно не придумают...
Узнаешь, что помимо дрочки, есть на свете и поллюции.
***
«О» это комплексный порок, поэтому в моем случае бросание изменит все стороны моей жизни.
[после бросания…]
ХЗ, но наверно всем кто дойдет ДО ТУДА, - будет ПИЗДАТО.
Эт наверно будет как в СКАЗКЕ.
***
Так бы и лежал на печи, - да дрочил Илюша Муромец, но пришли три «странника», хотя наверно (я так полагаю) это были «девы», ВЕРКА, НАДЬКА И ЛЮБКА, ну и подняли БОГОТЫРЯ.
Что именно поднимет каждого из нас, не знаю, в моем случае это наверно ВЕРКА и ТС.
Кстати, вот та сказка (люблю сказки хоть и ВРАКИ, ясно дело):

[Как Илья из Мурома богатырем стал]

В старину стародавнюю жил под городом Муромом, в селе Карачарове, крестьянки Иван Тимофеевич со своей женой Ефросиньей Яковлевной. Был у них один сын Илья. Любили его отец с матерью, да только плакали, на него поглядывая: тридцать лет Илья на печи лежит, ни рукой, ни ногой не шевелит. И ростом богатырь Илья, и умом светел, и глазом зорок, а ноги его не носят, словно брёвна лежат, не шевелятся.

Слышит Илья, на печи лежачи, как мать плачет, отец вздыхает, русские люди жалуются: нападают на Русь враги, поля вытаптывают, людей губят, детей сиротят. По путям-дорогам разбойники рыщут, не дают они людям ни проходу, ни проезду. Налетает на Русь Змей Горыныч, в своё логово девушек утаскивает. Горько Илья, обо всём этом слыша, на судьбу свою жалуется: - Эх вы, ноги мои нехожалые, эх вы, руки мои недержалые! Был бы я здоров, не давал бы родную Русь в обиду врагам да разбойникам! Так и шли дни, катились месяцы...

Вот раз отец с матерью пошли в лес пни корчевать, корни выдирать, готовить поле под пахоту. А Илья один на печи лежит, в окошко поглядывает. Вдруг видит - подходят к его избе три нищих странника. Постояли они у ворот, постучали железным кольцом и говорят: - Встань, Илья, отвори калиточку. - Злые шутки .вы, странники, шутите: тридцать лет я на печи сиднем сижу, встать не могу. - А ты приподнимись, Илюшенька. Рванулся Илья - и спрыгнул с печи, стоит на полу и сам своему счастью не верит. - Ну-ка, пройдись, Илья. Шагнул Илья раз, шагнул другой - крепко его ноги держат, легко его ноги несут. Обрадовался Илья, от радости слова сказать не может.

А калики перехожие ему говорят: - Принеси-ка, Илюша, студёной воды. Принёс Илья студёной воды ведро. Налил странник воды в ковшичек. - Попей, Илья. В этом ковше вода всех рек, всех озёр Руси-матушки. Выпил Илья и почуял в себе силу богатырскую. А калики его спрашивают: - Много ли чуешь в себе силушки? - Много, странники. Кабы мне лопату, всю бы землю вспахал. - Выпей, Илья, остаточек. В том остаточке всей земли роса, с зелёных лугов, с высоких лесов, с хлебородных полей. Пей. Выпил Илья и остаточек. - А теперь много в тебе силушки? - Ох, калики перехожие, столько во мне силы, что, кабы было в небесах, кольцо, ухватился бы я за него и всю землю перевернул. - Слишком много в тебе силушки, надо поубавить, а то земля носить тебя не станет.

Принеси-ка ещё воды. Пошёл Илья по воду, а его и впрямь земля не несёт: нога в земле, что в болоте, вязнет, за дубок ухватился - дуб с корнем вон, цепь от колодца, словно ниточка, на куски разорвалась. Уж Илья ступает тихохонько, а под ним половицы ломаются. Уж Илья говорит шёпотом, а двери с петель срываются. Принёс Илья воды, налили странники ещё ковшичек. - Пей, Илья! Выпил Илья воду колодезную. - Сколько теперь в тебе силушки? - Во мне силушки половинушка. - Ну и будет с тебя, молодец.

Будешь ты, Илья, велик богатырь, бейся-ратайся с врагами земли родной, с разбойниками да с чудищами. Защищай вдов, сирот, малых деточек. Никогда только, Илья, со Святогором не спорь, через силу носит его земля. Ты не ссорься с Микулой Селяниновичем, его любит мать сыра земля. Не ходи ещё на Вольгу Всеславьевича, он не силой возьмёт, так хитростью-мудростью. А теперь прощай, Илья. Поклонился Илья каликам перехожим, и ушли они за околицу.

А Илья взял топор и пошёл на пожню к отцу с матерью. Видит - малое местечко от пенья-коренья расчищено, а отец с матерью, от тяжёлой работы умаявшись, опят крепким сном: люди старые, а работа тяжёлая. Стал Илья лес расчищать - только щепки полетели. Старые дубы с одного взмаха валит, молодые с корнем из земли рвёт. За три часа столько поля расчистил, сколько вся деревня за три дня не осилит. Развалил он поле великое, спустил деревья в глубокую реку, воткнул топор в дубовый пень, ухватил лопату да грабли и вскопал и выровнял поле широкое - только знай зерном засевай! Проснулись отец с матерью, удивились, обрадовались, добрым словом вспоминали стариков-странников. А Илья пошёл себе коня искать. Вышел он за околицу и видит - ведёт мужичок жеребёнка рыжего, косматого, шелудивого. Вся цена жеребёнку грош, а мужик за него непомерных денег требует: пятьдесят рублей с полтиною.

Купил Илья жеребёнка, привёл домой, поставил в конюшню, белоярой пшеницей откармливал, ключевой водой отпаивал, чистил, холил, свежей соломы подкладывал. Через три месяца стал Илья Бурушку на утренней заре на луга выводить. Повалялся жеребенок по зоревой росе, стал богатырским конём. Подводил его Илья к высокому тыну. Стал конь поигрывать, поплясывать, головой повёртывать, гривой потряхивать. Стал через тын взад-вперёд перепрыгивать. Десять раз перепрыгнул и копытом не задел! Положил Илья на Бурушку руку богатырскую, - не пошатнулся конь, не шелохнулся. - Добрый конь, - говорит Илья. - Будет он мне верным товарищем. Стал Илья себе меч по руке искать. Как сожмёт в кулаке рукоятку меча, сокрушится рукоять, рассыплется. Нет Илье меча по руке. Бросил Илья мечи бабам лучину щепать. Сам пошёл в кузницу, три стрелы себе выковал, каждая стрела весом в целый пуд. Изготовил себе тугой лук, взял копье долгомерное да еще палицу булатную.

Снарядился Илья и пошёл к отцу с матерью: - Отпустите меня, батюшка с матушкой, а .стольный Киев-град к князю Владимиру. Буду служить Руси -родно; верой-правдой, беречь землю русскую от недругов-ворогов. Говорит старый Иван Тимофеевич: - Я на добрые дела благословляю тебя, а на худые дела моего благословения нет. Защищай нашу землю русскую не для золота, не из корысти, а для чести, для богатырской славушки. Зря не лей крови людской, не слези матерей, да не забывай, что ты роду чёрного, крестьянского. Поклонился Илья отцу с матерью до сырой земли и пошёл седлать Бурушку-Косматушку.

Положил на коня войлочки, а на войлочки - потнички, а потом седло черкасское с двенадцатью подпругами шелковыми, а с тринадцатой - железной не для красы, а для крепости. Захотелось Илье свою силу попробовать. Он подъехал к Оке-реке, упёрся плечом в высокую гору, что на берегу была, и свалил её в реку Оку. Завалила гора русло, потекла река по-новому. Взял Илья хлебка ржаного корочку, опустил ее в реку Оку, сам Оке-реке приговаривал: - А спасибо тебе, матушка Ока-река, что поила, что кормила Илью Муромца. На прощанье взял с собой земли родной малую горсточку, сел на коня, взмахнул плёточкой... Видели люди, как вскочил на коня Илья, да не видели, куда поскакал. Только пыль по полю столбом поднялась.