Вот есть такая книжечкам

А.Протопопов "Трактат о любви, как ее понимает жуткий зануда"

Полный текст можно скачать здесь http://www.koob.ru/books/traktat_love.rar

Может быть несколько цинично, самки-самцы, ранги, стая, но...еще в школе неоднократно удивлялся, он такой циничный, нахальный, а она к нему тянется, а я весь такой хороший, спокойный, а ей на меня плевать. Теперь понятно, у того высокий ранг (примативность), а у меня низкий. Потому и бабы не дают 

PS Здесь весь порядок объясняется ТОЛЬКО животными инстинктами. Безусловно они играют очень большое значение. Однако как мне кажется, человек все-таки чем-то отличается от животного (хоть и ненамного подчас), и это ОТЛИЧИЕ очевидно тоже влияет на отношения между М и Ж.

Несколько глав из книги...

О примативности

Ум никогда не руководит сердцем, но нередко стано-вится соучастником в преступлениях.
Миньон Макфлорин, американская писательница
Примативность (через «а» – от лат. primatus – первоначальный) – понятие, предложенное ав-тором, и характеризущее степень влияния инстинктивных мотиваций на практическое поведение. Если мы будем изучать поведение, к примеру, насекомых, то скоро обнаружим, что оно полно-стью инстинктивно – неспроста само понятие инстинкта было впервые предложено на основании изучения поведения насекомых. Такое поведение, несмотря на его сложность, представляет собой вполне жёсткую поведенческую программу, принципиальных отклонений от которой животное не допускает – или так, или никак. В новой для такого животного обстановке его поведение стано-вится бессмысленным, и в этом его главный недостаток. В ходе же эволюции позвоночных (и в какой-то степени – головоногих), по мере усложнения нервных систем, поведенческие программы становятся всё более гибкими, врождённые поведенческие схемы во всё большей степени стано-вятся лишь тенденциями, предрасположенностями, уходя от жёсткой детерминированности дейст-вий. И наконец у наиболее продвинутых в этом отношении существ появляется способность к сложной деятельности, впрямую не зарегулированной инстинктами. Однако способность к такой деятельности вовсе не выключает врождённых механизмов, регулирующих поведение; они дейст-вуют совместно, иногда антагонизируя, иногда – сотрудничая. Это подтвержается и нейрофизио-логами – отдельные мозговые структуры, при всей взаимосвязанности, обладают определённой степенью автономности в обработке информации, и принимаемые ими решения столь же авто-номны, что порождает в том числе и внутренний антагонизм (ну бывают люди не в ладу сами с собой, что скрывать…).
К человеку это относится в полной мере – инстинктивные и рассудочные мотивации в пове-дении имеют сравнимый порядок величины. И что особенно для нас важно – отношение степени влияния первых и вторых могут сильно отличаться у разных представителей рода человеческого. И вот именно это отношение и выражает понятие примативности.
Если некто почти не подвержен влиянию своих инстинктов, живет только рассудком – при-мативность такого человека низка. При всём при том, что снижение примативности – явно гене-ральная линия эволюции HOMO SAPIENS, такие люди не всегда благоприятно воспринимаются окружающими. Их, бывает, находят скучными, пресными и непонятными при всём при том, что они могут быть вовсе не чужды эмоций как таковых. И наоборот – высокопримативный человек, весьма «ведущийся» на голос своих инстинктов, может восприниматься как яркая, интересная и захватывющая личность, хотя практически контактирование с ним может доставлять очень много хлопот, проблем и даже трагедий; да и яркость его как личности при более пристальном рассмот-рении может оказаться иллюзорной. И это закономерно – ведь инстинктивно «правильное» пове-дение одного человека будет с большой вероятностью вызывать в окружающих те или иные ин-стинктивные же отклики, ярко окрашенные эмоционально. Неспроста среди высокопримативных людей так много деятелей искусств.
Понятие примативности отнюдь не тождественно понятию культуры (точнее – бескультур-ности). На бытовом уровне примативность воспринимается скорее как эмоциональность, импуль-сивность, но совсем не обязательно бескультурие. Ведь инстинктивные программы, обнаружив совпадение внутренних сигнальных признаков с какими то факторами внешней обстановки, по-рождают соответствующие эмоции, и высокопримативный человек им охотно подчиняется. Низ-копримативный человек, даже испытывая те же по силе эмоции, способен поступать им вопреки. Да, конечно, современная культура – это комплекс правил, призванный регулировать отношения между людьми по правилам, отличающимся от инстинктивных, и в этом смысле примативное по-ведение вполне может быть бескультурным. Однако далеко не все инстинктивные модели поведе-ния являются неприемлемыми в культурном смысле, особенно если примативное поведение нико-го отрицательно не затрагивает кроме его исполнителя; кроме того, многие в общем-то бескуль-турные (и даже хамские) поведенческие акты можно облечь в весьма культурную оболочку.
Уровень примативности, как и ранговый потенциал, в основном детерминирован генетиче-ски и условиями внутриутробного развития. Он весьма слабо меняется в ходе воспитания и обра-зования, однако сам может влиять на воспитуемость и способность к получению образования того или иного вида. Бывает, что человек с серьёзным научным образованием в житейских вопросах может не доверять своим знаниям, больше полагаясь на чувства. И наоборот.
Важно влияние примативности на отношение к иерархической борьбе. Очень низкоприма-тивный человек живёт как бы вне первобытной иерархии; высокопримативный, напротив, очень чуток к рангу окружающих. Малейшее проявление окружающими уступчивости он воспринимает как сигнал к началу иерархической атаки; встреча же с чем то (или кем-то), явно его превосходя-щим, вызывает у такого паралич воли и гнусное заискивание.
Напоследок уместно подчеркнуть, что примативность является обобщающим понятием, по-казывающим среднюю силу всех инстинктивных программ поведения. Однако таких программ довольно много, в том числе – противоречивых, и каждая может иметь различную силу, что до-полнительно запутывает наблюдаемую картину.
Короче говоря:
Примативность – показатель силы врождённых поведенческих программ по отношению к рассудочно-мотивированному поведению.
Чем выше уровень примативности, тем более человек является рабом своих чувств, импуль-сов и настроений.
Примативность имеет лишь косвенное отношение к интеллекту и культуре как таковым, рав-но как и к темпераменту в координатах холерик – флегматик.
О критериях полового отбора
Мужчины делятся на достойных и недостойных.
Женщины – на молодых и старых.
анекдот
Такой исключительно важный для всего живого процесс, как размножение, разумеется никак не мог быть оставлен без контроля инстинктов. Соответственно любовь, как сильнейшее из чувств, является голосом того самого первобытного инстинкта, который заставляет предпочитать для спаривания наиболее перспективную особь другого пола. Какой может быть система возмож-ных инстинктивных критериев этой перспективности?
Начнём с того, что эволюционный отбор преследует две, где-то противоречивые основные задачи: сохранение существующего генотипа вида (стабилизирующий отбор, направленный на выбраковку неудачных экземпляров, неизбежно и даже запланированно порождаемых репродук-тивным процессом), и его коррекция для улучшения приспособленности вида к текущей обстанов-ке (направляющий отбор, в ходе которого такие вот вроде бы неудачные экземпляры могут быть очень даже к месту). Очевидно, что главным видом отбора, даже в быстро (но не взрывообразно) меняющейся обстановке является отбор стабилизирующий. Именно «поддержанием породы» бо-лее всего озабочены участники репродуктивного процесса. Критериев «породистости» того или иного претендента на спаривание много – обычно таким критерием без раздумий называется внешняя привлекательность, красота; практически в качестве красивого человека называется тот, чья внешность наиболее полно соответствует некоему эталонному экстерьеру половозрелого сам-ца или самки нашего зоологического вида. Однако это далеко не единственный, а у мужчин – даже и не главный критерий такой эталонности. Гораздо более простым и наглядным признаком пре-имущественности является высокий ранг в первобытной иерархии. И хотя очевидно, что ранг яв-ляется довольно поверхностным признаком «высококачественности», но что-либо лучшее в нера-зумной природе трудно даже представить. Внешняя красота в этом смысле менее надёжна. Ведь ранг в иерархии является обобщающим выразителем здоровья, энергии, генетической и ресурсной перспективности данного самца. Вместо того, чтобы анализировать многие отдельные достоинст-ва и недостатки данного образчика, проще просто посмотреть, какой ранг в иерархии он занимает. Хилый самец в верх иерархии вряд ли пробьется. Кроме того, оценка ранга позволяет привлечь к оценке перспективности не только частное мнение данной самки, но и мнение других участников группы. Высокоранговая особь – это та, высокий ранг которой признают все или почти все участ-ники группы. И наблюдая это всеобщее признание, доверяя ему, данная самка делает вывод о дей-ствительно высокой перспективности данного самца.
Вообще, у всех животных количество спариваний является наиболее простым и чётким ко-личественным показателем ранга самца в иерархии. Для самок эта зависимость очень слабая, и скорее обратная – ведь наблюдаемая извне картина динамической дефицитности самок как раз и выглядит как концентрация полоспецифической благосклонности самок на сравнительно неболь-шом сегменте самцов, для которых таким образом ранг критически важен. Но раз уж самки в де-фиците (пусть и динамическом), то интерес к ним самцов существенно более равномерен, и следо-вательно – среди них не может столь же явственно развиться зависимость привлекательности от ранга. Разумеется, эта дефицитность и не отменяет различий в женской привлекательности вооб-ще, но об этом чуть далее.
Как уже было сказано, выбор партнёра по признаку ранга – отбор преимущественно стаби-лизирующий. Однако такой показатель высокоранговости, как удачливость, может быть на деле как признаком близости к генетическому стандарту (хотя бы в форме крепкого здоровья), так и признаком хорошего соответствия текущей обстановке (которая может отличаться от эталонной), что уже является отбором направляющим. Также формой направляющего отбора может быть предпочтение различного рода экстремальных и экстравагантных форм; причём, если такой экс-тремал дежит себя независимо и вызывающе по отношению к социуму, то в отношении его тоже срабатывает один из релизеров высокоранговости – ведь противопоставлять себя социуму позво-лительно лишь высокоранговой особи.
Таким образом, такой критерий полового отбора, как ранг (или хотя бы ранговый потенциал) самца в стайной иерархии, является доминирующим в системе критериев этого отбора – и как наиболее ёмкий критерий отбора стабилизирующего, так и один из сводных показателей отбора направляющего. Тем не менее – этот критерий, будучи превалирующим, в принципе может быть чреват эволюционным тупиком, подобным павлиньим перьям ; особенно если учесть сигнатур-ность работы инстинктивных анализаторов, легко принимающих за истинно высокоранговое «зо-лото» лишь поблёскивающую имитацию его.
Разумеется, это не единственная тенденция. Ведь в ходе репродуктивного процесса решается задача не только выбора наиболее генетически «правильного» партнёра, но и многие другие. Дос-таточно актуальной является задача избегания родственного скрещивания, реализуемая инстинк-том, известным как «инстинкт предпочтения свежей крови», который побуждает предпочитать партнёра, не входящего в данную группу; для самок актуальна задача выбора партнёра – источни-ка ресурсов для воспитания потомства (что опять-таки впрямую связано с рангом в иерархии!), а для самцов – сексуальная экспансия.
Потапов и Евсиков в [16] упоминают о наличии также тенденции к рождению детей от раз-ных отцов для парирования определённых иммунологических эффектов.
Ну и конечно, на эти тенденции накладываются и индивидуальные особенности вкусов и симпатий, глубинный смысл многих из них тоже носит биологическую природу (см там же [16]), но их подробное рассмотрение выходит за рамки нашей книги; нам важно рассмотреть суть.
Всё это, как мы видим, весьма запутывает систему критериев оценки предпочитаемого сам-ца, однако стержнем же мужской привлекательности видится всё же система признаков высоко-ранговости.
О принцах
Женщина – самка, у которой есть мужчина ;
Мужчина – самец, у которого есть деньги .
анекдот
Как жаль, что генералы женятся в лейтенантском звании!
из разговора старых дев
Как мы уже выяснили – основным фактором, обуславливающим благосклонный допуск сам-ца самкой к спариванию является ранг в стайной иерархии, что вообще говоря, замечено давно. До сих пор было принято считать, что доминирующий в стае самец (альфа) просто отнимает самку у беты (гаммы…), подобно тому, как он отнимает у него еду, однако правила поведения в иерархии соблюдают все участники группы, и самки тоже. Это значит, что отнимать самку обычно просто не требуется – она сама, повинуясь заложенной в ней инстинктивной программе, предпочитает высокорангового самца. Не зря, говоря об идеальном женихе, женщины упоминают слово «принц». Настоящий принц – работёнка отнюдь не плебейская, и обычно это реальный кандидат в короли.
Ещё важно подчеркнуть, что высокий ранг самца не даёт гарантии доступа к некоей кон-кретной самке, но является веским фактором, повышающим вероятность этого события. То есть – самок у высокорангового самца однозначно (как правило – в разы и даже на порядки) больше, чем у низкорангового, однако некая конкретная самка может тем не менее быть ему недоступна. К примеру В.С.Высоцкий, как и многие другие знаменитости, вовсе не затруднялся с завоеванием сексуальной благосклонности женщин как таковых; тем не менее, и в его биографии бывали жен-щины, его отвергнувшие. Вспомним хотя бы незабвенное «Она была в Париже», описывающее его отношения с актрисой С. Лужиной, замечу – гораздо менее знаменитой, чем сам Владимир Семё-нович.
Степень корреляции между сексуальной привлекательностью самца и его рангом различает-ся у разных видов, и существенно нелинейна – самцы первых нескольких ярусов иерархии могут по степени привлекательности для самок отличаться весьма мало, поэтому доминант должен сам отгонять от самок субдоминантов. Но начиная где-то примерно с середины иерархии и ниже (для разных видов – по разному) сексуальная привлекательность самцов падает уже настолько, что до-минанту можно не волноваться – такого самца самки с большой вероятностью не подпустят сами.
Теперь для иллюстрации, старый, но очень показательный для нашей темы анекдот:
Однажды к поручику Ржевскому обратился корнет Оболенский:
– Господин поручик! Поделитесь опытом, как это Вы умеете так быстро уговаривать женщин?
– А что тут уметь? Подходишь к даме, и говоришь: Мадам! Разрешите Вам впен…ть!
– Но господин поручик! За такие грубости можно и по морде-с…
– Можно и по морде-с. Но я почему-то впен…ю.
А сейчас представим себе, что корнет последовал примеру поручика. Представили? Ну и что? Вы совершенно правы – он будет получать по морде-с. А ведь из текста не следует, что кор-нет менее привлекателен внешне, чем поручик; более того, он явно культурнее и порядочнее! Ещё представим, что поручик высказал свою просьбу в утончённо-изысканных выражениях. Получит ли он отказ? Отнюдь нет, ещё более вероятное согласие. А если корнет попросит в тех же изы-сканных выражениях? Ну в этом случае по морде ему могут и не дать сразу, но финал будет ско-рее всего тот же, хотя какое-то время его будут с удовольствием водить за нос. И, весьма вероят-но, ещё и потешаться над ним. То есть, для женщины фактически не имеет большого значения, КАК мужчина выражает своё желание, для неё крайне важно, КТО это желание выражает. Если это мужчина с высоким рангом («поручик» – подчеркиваю, что это вовсе не обязательно высокое служебное положение, чин; но инстинктивно воспринимаемый ранг, который с чином лишь кор-релирует. Поручик – «на наши деньги» всего лишь старший лейтенант – не бог весть как много. Но с точки зрения выраженности биологических сигнальных признаков высокого ранга конкретно этот поручик затмевал многих маршалов вместе взятых), то женщины ему простят едва ли не лю-бое поведение, и едва ли не любые недостатки; если с низким («корнет»), то ему не поможет и безукоризненность во всем. И это не парадокс – ведь выбирающим субъектом при раздельнополом размножении является самка, и её выбор (впрочем не окончательный, и в общем случае – обрати-мый) происходит буквально в первые секунды знакомства; и поэтому такой выбранный мужчина может выражать своё желание практически в любой форме, лишь бы не влекущей пересмотр пер-воначальной оценки рангового потенциала. Но если такое желание не выражается достаточно от-чётливо, то инстинктивный ритуал сближения срывается, порождая разочарование и даже непри-язнь. Ну не позволяет этот ритуал женщине самой домогаться – спровоцировать и тонко вести, но внешне она должна выглядеть пассивной.
Интересно, что поручик действительно не видит проблем в сближении – лично у него их в самом деле нет, и он часто даже не подозревает, что у других мужчин они могут быть. Ведь он то никаких усилий к завоеванию женщин не прилагает (более того, женщины часто сами прилагают усилия по завоеванию его!), и искренне считает, что женщины так же точно относятся ко всем ос-тальным мужчинам.
А вот кто из этих двоих будет лучшим мужем (верным, порядочным, трудолюбивым…)? Может корнет и не идеал, но поручик от этого идеала заведомо и намного дальше! Но за кого женщины охотнее выскочат замуж, а? Вы правы, за поручика. И это притом, что в первоисточнике (к/ф «Гусарская баллада»  ), поручик Ржевский был открытым и убеждённым противником уз Гименея.
Фридрих Ницше любил повторять, что женщины любят повелителей, а не просителей. Это конечно верно, но весьма утрировано и усреднённо. Даже обладание «крепкими локтями», т.е. способностью и готовностью бороться за свои интересы, применительно к брачным отношениям является только частным случаем. Любовь, как голос инстинкта, не умеет рассуждать, и поэтому часто срабатывает на визуальный ранг, а не фактический. Бывает, что «поручик» предстает эдаким жалким нытиком, плачущим о том, что он такой замечательно-превосходный, а его окружающие бездари не ценят; бывает, капризулей с детско-бабским эгоистичным характером, вокруг которого все ходят на цыпочках, не зная, как ему угодить (возможных вариантов – тьма). Главное, что он сам в своем превосходстве искренне уверен. Понятно, что капризуля или нытик – не самые дос-тойные продолжатели рода (даже с первобытных позиций!), и фактический ранг, как показатель способности устроиться в жизни, у этих мужчин весьма низок, но инстинкт достаточно формально реагирует на вышеуказанную уверенность, которая является главным сигнальным признаком вы-сокого ранга.
Поскольку инстинкт не утруждается объяснениями, а рассудок эту самоуверенность, за дос-тоинство как правило не считает, то у всех и возникает воспетое в стихах и прозе ощущение мис-тичности и загадочности любовного выбора – хочется-то вопреки всем здравым смыслам, и непо-нятно за что.
Если ранг начальника, политика или эстрадной звезды хорошо виден – они окружены подчи-нёнными, поклонниками или журналистами, образовывая то или иное подобие стаи, где они зани-мают высокое положение, и их популярность среди женщин в силу этого не удивительна. Но если стаи как таковой нет, то вместо ранга анализируется ранговый потенциал, высокий уровень кото-рого характеризует вышеописанное уверенное в себе, напористое, бессомнительное, лидерское поведение, и… деньги! Так что известную шутку «Ищу жениха-миллионера. Они мне просто как люди нравятся» следует читать абсолютно буквально и без тени улыбки, ибо это вовсе не шутка. Деньги конечно нравятся всем, и женщинам – тоже, но в данном случае нравятся не столько сами деньги, сколько способность их зарабатывать, говорящая о жизненной энергии, потенциальной высокоранговости мужчины, и следовательно – его генетической перспективности. Ну а ресурсы при этом говорят сами за себя.
О принцессах
Имея такие формы, можно обойтись и без содержа-ния.
А. Давидович
Как много девушек хороших!.. А тянет все таки к пло-хим…
из мужского фолклора
Новая женщина всегда интереснее старой, даже если новая женщина – старая
К. Мелихан
Кого любят мужчины? Прежде всего напомним, что «основным селекционером» является не  мужчина, так что принцесса ему не столь высокообязательна, как принц – женщине. Инстинктив-ные критерии предпочтения у мужчин проще, и основательно отличаются от таковых у женщин. Главное качество, привлекающее мужчин в женщине – это её новизна для него, доступность (точ-нее – реальность шансов на доступ) и половая кондиционность. Если новизна в разъяснениях не нуждается, то про половую кондиционность и шансы на доступ нужно сказать подробнее, ибо они взаимосвязаны, а в некоторых проявлениях друг другу противоречат. Такой показатель кондици-онности, как красота лица и тела (инстинктивно воспринимаемое хорошее соответствие эталонно-му экстерьеру половозрелой самки вида HOMO SAPIENS), самоочевиден; с привлекательностью молодости как-то все согласны, хотя с точки зрения зоолога это несколько парадоксально – самцы остальных животных обычно обращают мало внимания на возраст самки, а если и предпочитают какие возраста, то скорее – зрелые, в расцвете детородной карьеры. На этот счёт стоит обратить внимание, что наиболее привлекательны женщины в возрасте 21 24 года, а не «чем моложе – тем лучше». Впрочем, тут возможны индивидуальные вариации – ведь все люди разные. Для нашей темы не очень важно, какими глубинными физиологическими причинами обусловлена наиболь-шая привлекательность именно этого возраста, достаточно сказать, что такая зависимость есть, она обусловлена нашей физиологией, и специфична именно для человека.
Но есть ещё и поведенческие признаки. Прежде всего – поведение должно носить признаки половой заинтересованности, в предельном случае – «половой охоты»; иное свидетельствует о не-достаточной фертильности (способности к репродукции). Такое поведение в большинстве культур так или иначе осуждается, что порождает впечатление, что мужчин тянет к плохим женщинам. Однако такая «охота», выглядящая очень уж неразборчиво всеядно, начинает отталкивать, ибо может указывать на невостребованность данной женщины мужчинами, что может свидетельство-вать о низкой кондиционности, с первого взгляда возможно незаметной; здесь можно провести параллели с поведением низкорангового мужчины. Особенно будут воротить нос высокоранговые мужчины, у которых есть реальный выбор. Чрезмерно же недоступное поведение женщины (часто встречающееся у высокоранговых женщин), хотя и раззадоривает высокоранговых мужчин, но ос-новную массу претендентов отталкивает, ибо получить ответ «нет» – что ни говори – унизительно и обидно, а унижаться не хочется никому.
Разумеется, если все эти факторы (новизна, должная доступность и кондиционность) соче-таются в одной женщине, то её привлекательность будет наибольшей, и на такой женщине муж-чины будут сосредотачиваться в первую очередь; но лишь до тех пор, пока не добьются её тела, или не убедятся в отсутствии шансов. Впрочем, это справедливо лишь в отношении женщин, как сугубо половых партнеров. К выбору жён мужчины подходят существенно более рассудочно, с теми оговорками, что у значительной части мужчин выбора по сути нет; так что это не столько выбор, сколько согласие с выбором женщины. Чувственные критерии предпочтения мужчинами женщин гораздо более размыты, как в силу большего разнообразия самих мужчин (а следователь-но, и их вкусов), так и менее острой для них необходимостью отбраковки небезукоризненных ва-риантов. Самцу не нужно выбирать самку – ему бы нужны все самки без разбора. Если конечно их не слишком много, настолько, что на всех просто не хватит физических сил.
А вот женский ранг, имея большое значение во взаимоотношениях женщин между собой, для мужчины относительно менее важен. Конечно, от высокоранговых женщин мужские головы кружатся сильнее, но скромные и застенчивые (низкоранговые) жёны были в цене во все времена. Также известно, что женщины гораздо чаще влюбляются в своих начальников (преподавателей и т.п.) чей высокий визуальный ранг обусловлен просто их служебным положением и отчасти воз-растом, чем мужчины.
Если высокий ранг для мужчины – ключ к женским сердцам, обеспечивающий ему выбор, то для женщины высокий ранг – источник проблем с мужчинами. Среднеранговые мужчины ей уже никак не приемлемы – ни сексуально, ни платонически (не говоря уж о низкоранговых), а высоко-ранговых мало, да и те большей частью «кобели». А если и не «кобели», то безнадёжно заняты. Низкоранговая женщина, как и все женщины, предпочитая «альфу» (принц, банкир, знамени-тость), относится к «омеге» всё же более лояльно – при каких-то обстоятельствах она может про-стить мужчине невысокий ранг, тем самым какие-то другие достоинства этого мужчины получают шанс быть оценёнными.
И хотя мы договаривались в начале книги рассудочный выбор не рассматривать, всё же нельзя не коснуться вкратце его взаимодействия с инстинктивным. Разумеется, не может быть и речи о том, что рассудочный выбор не играет роли во взаимоотношениях полов; мы его не отрица-ем, но от него абстрагируемся в соответствии с темой книги, оставляя рассмотрение такого выбора представителям других дисциплин. Замечу лишь, что рассудочные критерии не столько заменяют инстинктивные, сколько добавляются к ним, делая эту самую систему критериев временами до невозможности противоречивой. Попробуйте-ка найти ласкового агрессора! Отсюда и драматизм жизненных коллизий…
Короче говоря:
Эмоциональный выбор брачного партнёра (симпатия, влюблённость, любовь – в зависимости от силы переживаний) осуществляется в соответствии с системой инстинктивных критериев оцен-ки потенциального партнёра.
Для эмоционального выбора мужчины женщиной наибольшее значение имеет его инстинк-тивный иерархический статус (в т.ч. сугубо визуальный), могущий не совпадать с его обществен-ным положением. На втором месте – физические данные.
Для эмоционального выбора женщины мужчиной наибольшее значение имеют её новизна, реальность шансов на доступ, и физические данные в равной степени.
Напомню, что рассудочный выбор мы договорились не рассматривать.
О самоселекции человечества и борьбе двух «Я»
Если позволишь дочери решать по-своему – выйдет за-муж или за барабанщика, или за зурнача .
Турецкая пословица
Как уже было сказано выше, мозговые структуры, реализующие инстинктивное и рассудоч-ное поведение, функционируют в известном смысле автономно, что иногда порождает несогласо-ванные, а то и антагонистические побуждения, приводя к вышеописанной противоречивости кри-териев выбора. Что же до полоспецифических отношений конкретно, то в них эту противоречи-вость можно увидеть вполне наглядно. С одной стороны – можно сопоставить декларируемые требования к желательными супругам, с таковыми к любовникам. С другой (и это более показа-тельно!) сопоставить декларируемые требования к желаемым супругам, с характерами практиче-ски предпочитаемых партнёров. Ведь далеко не секрет, что обрисованный вслух портрет желаемо-го супруга зачастую в корне не совпадает с фактически сделанным брачным выбором даже при наличии иных кандидатур, более близких к высказанному идеалу. Это несовпадение выявлялось неоднократно в ходе многочисленных опросов. Возьмём к примеру, один из опросов, проводив-шихся в 60 х годах среди студентов тогда ещё Ленинградских ВУЗов (к сожалению, у меня не со-хранилась ссылка на первоисточник). Студентов, во-первых спрашивали, какого бы они хотели супруга; и вместе с тем выясняли, какие юноши (девушки) им нравятся практически.
Вот в таком порядке распределились приоритеты (см. таблицы 1,2):
Таблица 1. Мнения юношей (см таблицы после статьи)

Таблица 2. Мнения девушек

В те времена (да и в значительной мере – сейчас) в нашей стране этология отсутствовала как класс, и обзывалась буржуазной лженаукой, а потому в опросах просто не могло быть пунктов, выясняющих ранговый потенциал юношей. А зря – если бы такие пункты присутствовали, то та-кое качество, как «брать от жизни своё» (да и чужое, лишь бы себе) наверняка заняло бы первое место в левых графах. Но и без этого хорошо видно, что левые графы отражают первобытные идеалы; правые – ценности семейной жизни. Особо следует отметить любовь к танцам. Будучи мягко говоря, малополезным в семейной жизни, умение танцевать имеет важное ритуальное зна-чение. Танец является непременной частью брачного ритуала очень многих животных, и приматов тоже. Не танцующий не демонстрирует ритуально-брачного поведения, и с первобытных позиций как бы не половозрелый ещё. Очень показательно также, что трудолюбие и владение собой зани-мают последние строчки левых граф – омеги в первобытной стае были самыми безропотными, и трудились больше всех… Легко также заметить, что правые и левые являются почти зеркально-перевёрнутыми отражениями друг друга (особенно это характерно для опрошенных девушек; мужчины к женщинам относятся чуть более последовательно, что подтверждает тезис о том, что мужчины больше доверяют своему рассудку, т.е. они менее примативны).
В этой «перевёрнутости» требований рассудка и инстинкта и видится главная причина за-труднений высокообразованных людей в поисках супруга. Традиционно принято считать, что проблема – в высоте требований. Сами по себе требования могут быть и не очень высоки, но они очень противоречивы – сердце хочет того, что рассудок справедливо отвергает, а пожелания рас-судка не устраивают сердце. В самом деле, такие качества, как доброта, порядочность, честность, уважение других людей, тактичность, да совесть наконец, справедливо считаются признаками культурного, порядочного человека, и хорошего супруга, но вместе с тем, с первобытных позиций это всё признаки низкого ранга в иерархии!
В ходе этих рассуждений невольно закрадывается крамольная мысль о том, что былая прак-тика соединения пар по усмотрению родителей не так уж и плоха, несмотря на её очевидные из-держки. Конечно, в условиях нынешнего культа любви глупо ратовать за её возрождение – кроме бури протестов и шквала насмешек ни к чему хорошему не приведёт. Да я и не могу представить, как это реализовать в наше время.
Но ведь дело, по сути, в следующем: родители, подбирая пару для своих детей, даже если и имеют в виду свои интересы, оценивают претендентов скорее с цивилизованных позиций, произ-водя, таким образом, самоселекцию вида HOMO SAPIENS в направлении роста уровня культуры и цивилизованности.
Доверяясь зову инстинктов, человечество медленно дрейфует назад, в первобытное стадо, и, по-моему, некоторые признаки такого дрейфа мы уже наблюдаем. Становится немодной интеллигентность, чуткость, взаимоуважение; напротив, с экранов и страниц культивируются сила и напор, успешность любой ценой, необузданность и невоздержанность в желаниях. Списывать всё это на влияние бытовой культуры некорректно. Бытовая культура – есть обобщённое отраже-ние природной культуры всех людей. «Мыльные оперы» наиболее популярны среди немолодых людей, вся сознательная жизнь которых прошла в советское время, когда их очень усиленно (и вроде бы небезуспешно) воспитывали в духе совсем других ценностей, прививали совсем другие идеалы. Но почему-то эти высокие идеалы строителей коммунизма оказались гораздо менее проч-ны, чем банальное инстинктивное желание ощущать себя членом стаи, которое собственно и удовлетворяется при просмотре подобных произведений искусства.
Ослабление описанного искусственного самоотбора на интеллект и культуру (в современном понимании этого слова) приводит сначала к росту примативности и среднего рангового потенциа-ла, а затем на этой базе и к откату от многовековых достижений культуры. А там глядь, Эйнштейн окажется прав – в четвёртую (если уже не в третью) мировую воевать будут дубинками…
Известно, что большинство мировых религий в той или иной форме призывают ограничить половую жизнь верующих строго рамками законного брака, а многие при этом порицают получе-ние сексуальных наслаждений даже в его рамках оного. Особенно ярко это явление выражено в христианской религии, в недавнем прошлом боровшейся с «похотью» с упорством, достойным много лучшего применения. И это упорство безусловно, заслуживает внимательного рассмотре-ния. Спроста ли? Нет ли в этих ограничениях рационального зерна? Некогда таким зерном виде-лись экономические причины, которые сейчас уже не вполне (мягко говоря) актуальны. В настоя-щее время указывают также на необходимость ограничения «накала страстей» и агрессивности на сексуальной почве. Однако есть еще одна, самая важная причина, по которой общество и по сей день остаётся объективно заинтересованным в ограничениях подобного рода. Это – необходи-мость задания позитивного направления полового отбора.
Очевидно что, принимая решение вступить в законный брак, даже самый легкомысленный человек подходит к выбору партнёра сравнительно более расчётливо и рассудочно, чем он же, вступая в мимолётную внебрачную связь. Тем более это характерно для людей хоть сколько-то ответственных и мыслящих. Легко заметить, что критерии выбора возможного родителя своих де-тей в первом и втором случае будут существенно различны, а, стало быть, направление половой селекции человечества как вида – тоже. Как уже не раз подчеркивал и я, да и другие авторы – эво-люционисты, в интересах позитивной социальной эволюции людей как вида полезен выбор рассу-дочный, предполагающий отбор по критериям гуманистичности, альтруизма, интеллекта, толе-рантности, трудолюбия и тому подобным качествам. Эмоциональный же выбор, отражающий ин-стинктивные критерии выбора партнёра, полагает наиболее привлекательными такие критерии, как физическую привлекательность, для мужчин – доминантность, агрессивность, высокую само-оценку и самолюбие, и тому подобные не слишком, с культурной точки зрения, симпатичные осо-бенности характера. Отбор по таким качествам может вернуть нас назад, в первобытные порядки, так как инстинктивные критерии крайне консервативны и не способны успеть за стремительной социальной эволюцией человечества.
Полагаю, что в ходе предысторической и исторической социальной эволюции человечество в лице наиболее мыслящих его представителей давно угадало нежелательность «самотека» в деле выбора брачных партнёров. Того «самотека», который способствует социальной деградации об-щества. Однако никто до сих пор не смог предоставить хоть сколько-нибудь убедительных рацио-нальных доказательств этого.
Все провозглашаемые аргументы в пользу ограничения половой жизни рамками брака сво-дились, в конце концов, к тезису о богоугодности целомудрия. Вплоть до сравнительно недавнего времени этого было достаточно – иерархический авторитет Бога (как этологического сверхдоми-нанта) и влияние веры на культуру были очень сильны, и дальнейших разъяснений не требова-лось. Но в наше время, совершенно обоснованная обеспокоенность служителей веры нынешней половой свободой уже не находит былого понимания – рациональных аргументов у них по-прежнему нет. К тому же, предлагаемая система ограничений весьма и весьма неоптимальна (вследствие её эмпиричности и незнания этологического базиса). Некоторые из этих ограничений явно ошибочны или чрезмерны, что дополнительно снижает её привлекательность.
К примеру, не оправдано объявление греховным всего, что связано с сексом и удовольствием от него. На деле ничего плохого в этом нет – плоха необдуманность в выборе партнёра, равно как и чрезмерное доверие «чувству», которое является голосом инстинктов. Но, будучи не в силах от-делить «зёрна от плевел», христианские теологи на всякий случай подвергают порицанию вообще всё, что связано с половыми наслаждениями.
Однако необходимость в каком-то регулировании (или саморегулировании) половой свобо-ды по-прежнему объективна, и поскольку былое влияние веры на повседневную жизнь людей уже не вернуть, то видимо нужно искать иные способы пропаганды здравомыслия в половой жизни.
Короче говоря:
Следование инстинктам (т.е. чувствам) при выборе брачного партнёра противоречит совре-менным идеалам моногамного брака, и не способствует селекции вида HOMO SAPIENS в направ-лении роста альтруистичности и культуры;
однако оно может способствовать росту средних физиологических показателей, наблюдае-мых в частности, как акселерация.
Отрицательное отношение основных мировых религий к «половой свободе», как и многим другим проявлениям инстинктивного поведения, отражает объективную необходимость париро-вания инстинктивных мотиваций для задания позитивного направления биологической и социаль-ной эволюции человечества.
В силу эмпиричности этих ограничений, отсутствия научного понимания глубинных причин и мотивов инстинктивного поведения, система этих ограничений во многом неоптимальна.
Парирование инстинктивных мотиваций в высокопримативных и малообразованных сооб-ществах возможно лишь посредством апелляции к высокой иерархической харизме Бога, что внутренне противоречиво (так сказать, рубит сук, на котором сидит), а потому в современном вы-сокоразвитом и высокообразованном социуме эта апелляция уже малоэффективна.

Отредактировано Алекс (2008-11-13 08:01:57)