Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Даже в начале пути думаешь о его конце. Даже при избытке жизненных сил и здоровья нет-нет да и посетит пронзительная и страшная мысль о том, что же станется, когда все эти дивные дары Божии вдруг иссякнут. Ещё не переживший страданий человек всё-таки догадывается об их возможности, а может быть даже и о неизбежности. А если это так, отчего тогда мы живём столь безоглядно? Отчего мы, как и современники Спасителя, не признаваясь самим себе в том, всё же исповедуем бессмысленный "принцип страуса": "кто видит меня? Вокруг меня тьма, и стены закрывают меня, и никто не видит меня: чего мне бояться? Всевышний не воспомянет грехов моих" (Сир.23.24,25)?

Экое бесстрашие! Какой, подумать только, безудержный оптимизм! Так жить, так мыслить можно только будучи совершенно уверенным в конечности бытия, в том, что там, за порогом смерти, нет ничего: ни награды, ни мздовоздаяния, ни рая, ни ада. Какая отвага безумия потребна, чтобы продолжать тянуть жизненную лямку, "кряхтя, под ношей жизненной плестись", наперёд зная, что жизнь эта со всеми её горестями и скорбями - бессмысленная и мучительная дорога в никуда. Однако положим, что это и на самом деле так: бессмысленная и в целом мучительная жизнь заканчивается столь же бессмысленной и мучительной смертью. Но и в этом случае совершенно непонятно, зачем мы с таким упорством строим всё новые и новые житницы (Лк.12.18), зачем мы всю свою чрезвычайно короткую жизнь посвящаем стяжанию того, что в конечном итоге всё равно обратится в прах?

Вот какую злую шутку сыграл со скорым на всякий грех падшим Адамом и нами, несчастными потомками его, древний змей - враг рода человеческого! В результате: "не насытится око зрением, не наполнится ухо слушанием" (Еккл.1.8), а того, чем одарил нас Бог, нам, утробам ненасытным, всегда мало. Поэтому мы и не можем остановиться в стяжании, поэтому всякий раз, когда промысл Божий поставляет предел нашим имущественным похотям, возникает и крепнет в несытых утробах потомков Адамовых эта самая преступная мысль: "это наследник; пойдем, убьем его и завладеем наследством его" (Мф.21.38).

Всё потому, что мы как бы и не слышим предупреждение апостола Павла: "попечения о плоти не превращайте в похоти" (Рим.13.14). И его же сегодняшние слова: "Бодрствуйте, стойте в вере, будьте мужественны, тверды" (1.Кор.16.13), - означают не только и не столько призыв к усвоению теоретических основ нашего вероучения, сколько побуждение к решимости устоять перед соблазном, укротить разгул собственных похотей. "Стойте в вере", - значит буквально "воздерживайтесь от греха, не позволяйте себе впасть в соблазн зависти и жадности, который погубил и ещё погубит не одну душу". Ибо отчего алчных виноградарей ждёт "злая смерть" (Мф.21.41)? Оттого лишь, что, одержимые жадностью и завистью, они "восстали на Господа и на Христа Его" (Деян.4.26), "схватив слуг его, иного прибили, иного убили, а иного побили камнями" (Мф.21.35).

Никто никого не хотел убивать ради самого процесса убийства. Убийство - всего лишь инструмент, при помощи которого удовлетворяется желание обладать. А мы с вами с младых ногтей привыкли к тому, что само по себе желание обладать вовсе не преступно. И вот так постепенно, от одной невинной идеи к другой, столь же невинной, мы и продвигаемся по лестнице, у которой нет конца. Вниз, в бездну, во ад.

А всё началось и постоянно оправдывалось "простыми человеческими желаниями": жить чуть получше, детей своих одеть-обуть, как-то дом обустроить. Что, спрашивается, во всём этом дурного? В заботе о хлебе насущном, в попечении о детях нет и не может быть ничего дурного, пока злой волей падшего человека эти простые и понятные занятия не становятся самоцелью, то есть той самой похотью, от которой нас предостерегал апостол. Потому что похоть ни перед чем не остановится, пока не удовлетворит самое себя, потому что "похоть же, зачав, рождает грех, а сделанный грех рождает смерть" (Иак.1.15).

Вот и льётся по осквернённой человеческим грехом земле кровь "от крови Авеля праведного до крови Захарии, сына Варахиина, которого вы убили между храмом и жертвенником" (Мф.23.35). Вот и приносится в искупительную Жертву за эти бесконечные беззакония злых виноградарей Пречистое Тело Сына Единородного, Которого род человеческий так и не постыдился! Зато это Тело стало пищей для всех "алчущих и жаждущих правды" (Мф.5.6) "Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие" (Ин.6.55), - говорит злым виноградарям приносимый за них в Жертву Сын Человеческий. Ибо Бог самое зло, совершённое падшей тварью, обращает во спасение этой твари, потому что по Его бесконечному милосердию к нам, грешным, "когда умножился грех, стала преизобиловать благодать" (Рим.5.20).

"Апостол любви" Иоанн Богослов давно уже указал нам на причину всех преступлений, всех убийств, всех блудодеяний в роде человеческом: "Ибо всё, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего" (1.Ин.2.16). Стоит помнить об этом печальном уроке любимого ученика Христова для того хотя бы, чтобы не заблуждаться в отношении самих себя и своих растущих жизненных потребностей. Стоит помнить об этом, чтобы постараться попечения о плоти не превращать в похоти. Стоит постоянно напоминать себе о притче, которую мы читали сегодня за богослужением, чтобы не разделить печальную участь злых виноградарей, каковых Суд Божий: "предаст злой смерти, а виноградник отдаст другим виноградарям, которые будут отдавать ему плоды во времена свои" (Мф.21.41). Аминь.